Славься, мир!

Как на дол, отзвучавший сталью,
Из степей прилетал стервятник,
Мертвецу в полусгнившем платье
Напевал о погибших братьях,
Говорил, что на бойне пали.

Как в лесу, отзвучавшем пулей,
Приземлился железный сокол.
А под гулкий мотора клекот
Дым пожарищ взлетал высоко,
Обрывая десятки судеб.

Славься тот, кто взрастил солдата!
Славься, рыцарь, невольник смерти!
Славься, люд! Что вам злые черти?
Кто в рассказы про Ад не верит,
Погляди на дела собрата.

Как на край, отзвучавший взрывом,
Снизошел омертвелый холод,
И под эха невнятный шепот
Схоронил тех, кто сед и молод,
Без боев на войне незримой.

Как на мир, отзвучавший болью,
Опустился покров заката,
И с насмешкой божок рогатый
Рассыпал по могилам злато:
«Ну насытьтесь теперь уж вволю!»

Славься тот, кто взрастил солдата!
Славься, рыцарь, невольник смерти!
Славься, люд! Что вам злые черти?
Кто в рассказы про Ад не верит,
Погляди на дела собрата.

@темы: Вначале было Слово..., Из праха сотворенное

---

Serpentarium

Может быть, всякая наша любовь — это лишь знак, лишь символ, лишь случайные слова, начертанные мимоходом на заборах и тротуарах вдоль длинного, утомительного пути, уже пройденного до нас многими; может быть, ты и я — лишь некие образы, и грусть, посещающая нас порою, рождается разочарованием, которое мы испытываем в своих поисках, тщась уловить в другом то, что мелькает тенью впереди и скрывается за поворотом, так и не подпустив к себе...

Ивлин Во

Ночами я придумываю сказки. О мире фантазий, но не детские. О вымышленных событиях, но при участии живых людей. Исписывая белые листы чернилами (историями) чужой обреченности, я забываю, что самое паршивое из всего написанного сбывается наверняка. А потом... кажется, все же утром, хотя на часах обычно вроде бы уже далеко за полдень, приходит осознание, что, существуй вселенная, где претворялись бы в жизнь любые выдумки человечества — это было бы место, по образцу которого демонам преисподней стоило обустроить Ад. И ведь действительно, миллионы чудовищ нашли бы свое пристанище в ней, десяткам тысяч богов приносили бы жертвы в ее пределах. Но мне представляется то пестрое цветочное поле, усеянное человеческими и звериными костями, то безлюдное заснеженное пространство.
Макс Фрай однажды сказал: «всякая реальность похожа на своего создателя». Моя личная реальность — это тихое старое кладбище. Или заброшенный город, в библиотеках которого хранятся летописи многих мимолетных встреч и многих разочарований. И, верно там — прошлое, где что-то дышало, ломалось, рвалось, билось, снова дышало. И, верно, там — настоящее, где хищник, обратившись раненой птицей, легко дается в руки.
Там кровожадные боги и кроткие чудовища рисуют дороги людей, связывая души цепью последовательно выстроенных совпадений. Их мир мог бы напомнить затерявшийся в пустыне оазис, такой же больной, хрупкий, и все же манящий. Только фантазии — пустое, как толстый слой угольной пыли, хотя и снятся в акварельных красках. Раскрашивая образы на бумаге, я всегда выбираю черный цвет. Я свидетельствую: жизнь — не шахматная доска и все ходы в ней не просчитаешь. Я напоминаю: люди теряются и умирают. Я говорю: из бесчисленного количества «альтернативных будущих» человек волен выбирать только одно.
И все же каждый однажды непременно задается вопросом, а что бы было, если бы в тех или иных ситуациях он все-таки поступил иначе, ведь человеческому существу дана свободная воля? Он верит, что «будущее не предопределено», стремясь к познанию всех допустимых вариантов развития своей судьбы, шедших рука об руку с тем, что был избран им в настоящее мгновение. Мечтает о высшем знании, как некогда библейская Ева мечтала вкусить запретный плод.
Так рождаются новые теории о существовании параллельных миров, двойников и других искажений и альтернатив реального пространства.
И я нахожу, что так интереснее жить — замечая дуализм в себе самом и в любом явлении, с которым сталкиваешься на очередном перекрестке. Мысленное перечисление всех возможных «если б» и «если» — почти идеальный способ анализа собственных целей, реакций, желаний. Есть замечательное выражение — «выворачивать наизнанку».
Двойственность питает мир. Он нескучен только потому, что у всего есть обратная сторона. И когда-нибудь и об этом тоже я напишу отдельную сказку.
Но сегодня моя сказка будет о змее и маске, истинном тотеме и фальшивом имени.

@темы: Raison d'etre, Illusion and dream, Из праха сотворенное, Библиотека

---

Winter is coming...

@темы: Из праха сотворенное

---

Дракозавр

Покраска старого эскиза в рамках задания, данного на курсах по компьютерной графике.

@темы: Из праха сотворенное

---

Векторная графика

Ночной страж:



Глубина:

@темы: Из праха сотворенное

---

Фрукты

Яблоко:

Банан:

Мандарин:

@темы: Из праха сотворенное

---

Вино и яблоки

@темы: Из праха сотворенное

---

Серая реальность

Эскизы:

Бесцветное

@темы: Из праха сотворенное

---

Колодец как символ

Сокровищница миров Sound Horizon — грандиозная библиотека мифов и сказок. Однако сегодня мне хочется рассказать лишь об одном символе Märchen, а именно — о колодце, ибо означенному отпрыску человеческих трудов в альбоме отводится особая роль: колодец становится посмертным обиталищем Мерца, в колодце гибнут Идоко и ее отец, с колодезным духом заключает сделку Тереза фон Людовинг. Само собой, в качестве центрального «фонового» образа Märchen колодец был избран едва ли случайно, но для того, чтобы лучше понять сокрытое «по ту сторону пьесы» следует подробно рассмотреть символику колодца в различных мировых традициях.
Возвращаясь к истокам истории, мы видим, что одним из первоначальных этапов развития цивилизации всегда являлся этап развития земледельческой культуры. Однако земледельческий культ, подобно любому сложному механизму, не был способен прогрессировать без «подпитки» жизненной энергией, и источником таковой в его случае служила вода. «Колодезный» способ добычи оной был известен человечеству с древнейших времен, но в отличие от других технологий осуществления этого своеобразного «водного промысла», связанных с использованием дождевой и озерной воды, «колодезный» метод — суть плод творческого гения человека, посему мог расцениваться как своего рода знак власти последнего над природой. Таким образом для многих народов мира колодец приобрел сакральное значение в качестве символа моста между различными мирами, возведенного человеческими руками и волей.
В символизме колодец представляет собой путь сообщения между тремя стихиями — воздухом, водой и землей. В более узком смысле — это небольшое пространство между миром живых и миром мертвых. В исламских традициях обычный колодец символизирует собой могилу, квадратный — рай. В кельтском эпосе колодцы дают доступ в иной мир, имеют магические свойства и содержат целебные воды.
Строго говоря, одной из ведущих «функций» колодца является воссоединение с подземным миром и прошлым, что наделяет колодезную воду волшебными свойствами. К примеру, свойством исполнять желания. На настоящей концепции и построена основная линия сюжета Märchen, согласно которой Мерхен «зависает» между двумя мирами и таким образом становится носителем «полномочий» магического колодца, призвавшего его исполнять темные желания душ невинно убиенных женщин. Похожая связь колодца с потусторонним миром прослеживается в известной «Сказке о госпоже Метелице».
Однако существуют другие интерпретации символики колодца.
В старинных легендах колодец, питаемый источником, олицетворял союз мужского и женского, а закрытый колодец — девственность. Также он мог символизировать женское начало и утробу Великой Матери. В связи с обозначенными фактами будет не лишним вспомнить, что Мерхена сковывали две цепи и первой из оных была цепь ненависти его матери. Попав в колодец и встретившись с ожившей куклой, в которую частично переселилась душа Терезы, Мерц оказался окруженным аурой и посмертными желаниями собственной матери, то есть своего рода «утробой» ее души.
Второй цепью, сковывавшей Мерхена, явилась цепь любви Элизабет. Связь этой «цепи» с колодцем основана на христианской видении символики данной постройки, базируемой на предании, согласно которому самый первый нерукотворный колодец был расположен у подножия Древа Жизни в Раю и давал начало четырем рекам Рая. По сути своей колодец — чистое место, символизирующее спасение и очищение. Таким образом, цепь Элизабет можно расценивать как инструмент, не позволивший душе Мерхена до конца пасть в Бездну.
Колодец известен также как фрейдистский символ, а в древнекитайской литературе колодец увязывался с эротикой и «праздником радости небесной любящей пары» на седьмой день седьмого месяца Луны. Связано это было с поверьем, что энергия воды родственна энергии любви, ибо, подобно последней, умеет даровать жизнь. Для Мерхена же колодец становится местом неосознанного ожидания свидания с любимым человеком.
Вновь обращаясь к теме христианства, стоит упомянуть, что в этой религии колодезные воды ассоциируются с крещением и вытекающей из раны в боку «кровяной водой» распятого Христа. В старину на месте известных колодцев возникали места паломничества с чудесными легендами о необычных свойствах воды в подобных источниках. Они соотносились не только с Христом, но и с Девой Марией и часто прежде всего несли исцеление заболеваний глаз (соединение образов воды как зеркала телесного и глаз как зеркала души). Отсюда, вероятно, позаимствован сюжет Мерхена, согласно которому Терезе с помощью сделки с духом колодца удается вернуть зрение слепому сыну.
Однако у образа колодца существует и негативная символика, ибо вода не только дарует жизнь, она ее и отнимает. На этой почве возникло представление о колодце как о вместилище «вод бездны», полной противоположности Райского колодца. «Колодец бездны» упоминается в Апокалипсисе: это источник, из которого извергается огонь и сера и в котором заключается на «тысячу лет» побежденный дьявол. Отсылку к настоящему преданию можно обнаружить в словах Мерхена, который, будучи, подобно демону, заключенным в колодце, поет о своих вознесенных из глубин «бездны» проклятьях к Богу.

@темы: Чужие миры, Sound Horizon

---

Перевернутая радуга «Элизиума»

Делая обзор «Элизиума», я не успел затронуть цветовой аспект символики данного альбома.
Основных цветов в «Элизиуме» семь: черный, белый, фиолетовый, голубой (синий), зеленый, оранжевый (желтый), красный.
Черный и белый принадлежат центральным фигурам альбома, Абиссу и Эл, и находят здесь свое классическое применение в качестве образов, обозначающих смерть и жизнь, землю и небо, зло и добро, Ад и Рай. Однако в силу некоторой двусмысленности белого цвета в восточных традициях (в Японии белый цвет обозначает смерть, страдание, печаль, неразделенную любовь) его символика в «Элизиуме» приобретает скрытый негативный окрас: так светлая и чистая как ангел Эл, стремящаяся к своему Раю, оказывается просто больной девочкой-альбиносом, безнадежно влюбленной в своего отца и обреченной на безвременную смерть и вечные скитания в бездне. Абисс же, напротив, следуя всем канонам черного цвета, воплощает собой именно ту первозданную тьму, что несет разрушение, упадок и печаль.
Весьма любопытная цветовая символика сокрыта в образах пяти попутчиц Абисса из песни «Книга Эл: Флейтист и Парад». Если внимательно присмотреться к обложке «Элизиума», то можно заметить, что за спиной Эл зияет радуга, но пятицветная и с цветами, расположенными в обратном порядке. Почему Рево выбрал именно перевернутую радугу для оформления альбома, легко объясняется символикой данного явления в мировой культуре. Радуга символизирует мост между сверхъестественным и естественным мирами и, по некоторым поверьям, также является лестницей в Небо. Соответственно, знак перевернутой радуги, по аналогии с обычной радугой, может символизировать своеобразную «лестницу прегрешений», ведущую в Бездну.
Теперь подробней рассмотрим цветовую символику каждого отдельного образа «стороны А». Ark принадлежит фиолетовый цвет, Baroque — голубой (он же синий из-за сходства оттенков), Yield — зеленый, Sacrifice — оранжевый (а также желтый), Stardust — красный.
На самой высокой ступени и ближе всех к Небу находится Сорор (Ark): девочка настолько одержима иллюзией поиска Рая и спасительного Ковчега, что уже не способна отделять добро от зла, не ведает, что творит, и, не считая преступной любви к собственному брату, в общей сложности перед лицом Неба чиста. В Японии фиолетовый цвет символизирует любовную страсть, в психологии — отождествляется с ранимыми и легковнушаемыми детьми. Это цвет фантазии и траура. Поэтому как нельзя лучше подходит именно Сорор.
На ступень ниже находится монахиня-лесбиянка, которой принадлежит голубой цвет, символ уныния, божественности и содомской страсти. Интересно, что синий цвет Рево игнорируется. В христианской символике Средневековья три главных цвета радуги толкуются как образы всемирного потопа (синий), мирового пожара (красный) и новой земли (зеленый). Соответственно, отсутствие в «Элизиуме» синего цвета, который должен был бы быть расположен между Ark и Baroque, по всей вероятности обозначает тот факт, что Сорор, «спасенная Ковчегом» (своим религиозным фанатизмом и безумием), пребывает уровнем выше остальных приспешниц Абисса, охваченных осознанным «потопом» прегрешений. Однако Baroque — это история о девушке, все еще стремящейся к Раю. Голубой цвет, согласно христианским канонам, обозначает молитвенное усердие, близость к Богу, в более широком смысле — это символическое описание замкнутого характера, отстраненности от окружающего мира, меланхолии. Мы видим, что через весь монолог монахини красной нитью прослеживаются мотивы одиночества, печали и желания... исповедоваться. Что любопытно, несмотря на свою извращенную страсть, девушка продолжает взывать к Богу, пусть и со злой, почти кощунственной исповедью, поэтому, находясь ниже Сорор в данной «радужной иерархии», она стоит все же выше других, более «земных» дев из свиты Абисса.
В середине лестницы пребывает дочь фермера из Yield, безмятежное дитя природы (в Японии зеленый цвет обозначает сельскохозяйственные обряды). Поскольку зеленый цвет является символическим обозначением Эдема и в то же время Змея-искусителя, вся песня Yield представляет собой картину грехопадения новой Евы (о настоящем факте свидетельствует и упоминания яблок в тексте песне как одного из главных ее образов). Девочка живет в своем маленьком Эдеме в счастье и гармонии до тех пор, пока ей не случается вкусить плод запретной страсти к своему родителю и познать надежду на земную любовь (надежда на «урожай» и земную любовь — одна из интерпретаций символики зеленого цвета), после чего ее Эдем рушится и дитя вступает на преступную дорогу, ведущую прямиком в Ад.
Чуть ниже Yield располагаются две сестры Sacrifice. Рево объединяет оранжевый и желтый цвета, таким образом словно противопоставляя друг другу двух сестер. Оранжевый, цвет старшей сестры, символизирует усердие и в то же время это цвет пламени и жестокости. Желтый, цвет младшей сестры, обозначает избранность и божественность. «Разве моя сестра не была благословлена Сыном Божьим, посланным самим Господом?» — вопрошает старшая сестра, узнав о беременности родственницы и все же веруя в ее святость и непорочность. Однако ответ на ее вопрос находит свое отражение в негативной символике желтого цвета: то продажность, грех, безумие. Эти две девушки уже безнадежно далеки от неба, и их история — гимн пламени преисподней, плавно перетекающего на самую нижнюю ступени «радужной лестницы», где нашла прибежище наиболее «земная» девушка из всех пяти вестниц Абисса, Стелла, молодая актриса из Stardust. Ярко красный цвет ее платья и характера — цвет страсти, войны, агрессии, любви. Этой героине не нужны ни призрачный Рай, ни святость, она жаждет славы и обычной земной страсти. Однако это пламя поглощает ее изнутри, и однажды Стелла сгорает, подобно звезде. Впрочем, успев благополучно отомстить за себя и таким образом закончить свою войну. Красным цветом, символом ее страсти, завершается «перевернутая радуга Элизиума». В конце ее — мировой пожар, Апокалипсис, куда стремится Абисс, увлекая за собой своих жертв.
Таким образом, по цветовым обозначениям можно прочитать основные символические мотивы «Элизиума».
Для большей наглядности приведу известную иллюстрацию Yokoyan:

Материалы о цветах позаимствованы мной с сайта, посвященного колористике.

@темы: Чужие миры, Sound Horizon

---

Sono rakuen no na wa Elysion mata no na wa Abyss...

Туча на небе грозна и темна, цвет облетел, не взойдут семена,
Почва бесплодна, больна и бедна — гибнет во мраке бездонном она.
Эл рождена, Эл страдает без сна, немощна Эл, ее боль так сильна;
Стала пределом надежд тишина, замертво пала с улыбкой она.

Ark. Страстные мольбы, доверенные Ковчегу...
Baroque. Жаждут слиться в унисон, как ритмы двух порочных сердец...
Yield. И все ждут с нетерпением, пока созреют самые сладкие плоды...
Sacrifice. Слепо принося жертвы и с каждым разом преумножая их...
Stardust. Едва задевая россыпь звездной пыли случайным касанием...

Если четыре «Элизиума» (El), словно четыре стены, сомкнутся вокруг падающего,
но так и не собьют его с пути,
Стремительное свое падение завершит он прямо в «Бездне» (ABYSS).

Тот факт, что Рево — удивительно одаренная личность, я впервые осознал в полной мере именно тогда, когда попробовал самостоятельно перевести несколько песен «Элизиума» с языка оригинала. Посредством всего лишь пары слов этот человек умеет раскрыть столь широкий спектр идей, что поражаешься уже не только и не столько фантазии автора, сколько его таланту к языковой игре и кругозору в области семантики, религиоведения, культурологии, герменевтики и других наук. Однако впечатления от переводческого процесса я пока оставлю при себе, а сейчас мне хотелось бы изложить некоторые соображения касательно замысла второй части вышеупомянутой работы Sound Horizon.
Ключевую роль в сюжете «Элизиума» играют библейские мотивы, следовательно, в общем и целом содержание альбома можно охарактеризовать как многократно повторяющуюся трагедию грехопадения Евы, которая в своем стремлении познать всю полноту Рая покушается на недозволенное, обрекая себя таким образом на адские муки. Образ запретного плода здесь сопоставляется с любовной страстью: даже самая маленькая «Ева» этой истории, Эл, влюбляется в собственного отца, чем совершает свое первое в жизни серьезное грехопадение. Но поскольку Эл еще ребенок, ее чувства достаточно невинны и не успевают перерасти в вожделение: она просто увлечена мыслью, что за порогом смерти, наконец, обретет счастье. Однако в песне «Книга Эл: Флейтист и Парад» Эл встречается с пятью другими «Евами», вкусившими плоды запретной любви в ее негативном аспекте.
«Сторона Абисс» знакомит нас с судьбами этих девушек более подробно, вследствие того, что именно среди них Человек-в-Маске ищет после смерти свою дочь, вопрошая пустоту, не его ли это Элис — очередная заблудшая душа, которую он обнаружил на краю Бездны? Надобно заметить, что Абисс «стороны А» — по сути своей уже не Абисс. Совершая преступление за преступлением и погибнув закоренелым преступником, он целиком отверг в себе доброе начало, оставив место лишь злу, поэтому то, что является в его обличье к героиням «темной» половины «Элизиума», уже сложно назвать человеком. Это воплощение самой Преисподней, которое охотится за душой Эл под личиной заботливого отца, чтобы забрать ее с собой, однако каждый раз допускает ошибку, потому что Эл надежно «защищена» стенами своего выдуманного Рая. Ошибается Абисс ровно пять раз. Число символическое, но о нем будет сказано немного позже, а теперь перейдем непосредственно к самим сюжетам песен.
Первая песня, Ark («Ковчег»), посвящена девочке-подростку по имени Сорор (Soror в пер. с лат. «сестра»), влюбленной в своего старшего брата Фратера (Frater в пер.с лат. «брат»). Согласно тексту песни, Сорор и Фратер содержались в качестве своего рода «подопытных кроликов» в каком-то научно-исследовательском институте, где над ними проводились различного рода эксперименты, целью которых было изучение природы «синдрома поиска спасения души» (иными словами, религиозного начала) в психологическом портрете человека. Сорор, обладавшая более сильным религиозным началом, чем ее брат, оказалась подвержена навязчивой идее, что они вместе с братом должны вернуться в Рай и стала призывать Фратера последовать за ней. Однако заметив в брате равнодушие к своим словам и себе самой, Сорор сочла себя преданной и убила Фратера с помощью кинжала, который, как ей виделось, был послан ей в качестве орудия спасения, то есть ее личного Ковчега. После смерти Фратера, во избежание других подобных инцидентов, сотрудники лаборатории были вынуждены заключить Сорор под стражу, классифицировав ее как опасный субъект, но в тот же день к ней в камеру явился таинственный Человек-в-Маске и вместе с ним на глазах у удивленных ученых Сорор навсегда канула в небытие.
Существует также короткая одноименная манга, основанная на данном сюжете, в которой приведены дополнительные сведения о судьбе Сорор и ее брата. В соответствии с ними Сорор и Фратер, находившиеся в лаборатории, — всего лишь клоны, которых создал настоящий Фратер, некоторое время назад потерявший свою сестру и теперь пытавшийся любой ценой ее вернуть. Изучая образы, содержащиеся в мозгу клона Сорор, Фратер узнает, что его сестра была безнадежно влюблена в него, и, увидев однажды брата с другой девушкой, не совладала со своей ревностью и попыталась в отместку его убить (в этот момент как раз клон Сорор убивает клона Фратера). Судя по всему, девочке не хватило духа довести дело до конца и тогда, окончательно обезумев, она покончила с собой в надежде таким способом обрести спасение от мучивших ее наваждений. Ее тело было помещено в лабораторию, где Фратер с помощью компьютеров продолжал воспроизводить раз за разом сцену покушения Сорор на его жизнь, и, вероятно, искал способ воскресить сестру. Душа самой Сорор в это время уже давно была уведена в Бездну Человеком-в-Маске.
Конечно, мангака предлагает достаточно вольную интерпретацию текста песни, но в целом мне нравится ее трактовка «Ковчега».

Вторая песня «стороны Абисс», Baroque («Барокко»)*, построена в форме короткого монолога молодой католической монахини, признающейся в причинении смерти важному для нее человеку. Из ее исповеди становится ясно, что она с детства ощущала себя «не такой как все», боялась и избегала людей и, чувствуя огромную пропасть между собой и обществом, не могла не то что обзавестись друзьями, но даже вступить в диалог со сторонним человеком. Однако однажды ей посчастливилось встретить весьма обаятельную и умную девушку (вероятно, тоже монахиню), которая проявила внимание к молчаливой «сестре» и с радостью приняла ее дружбу. Опьяненная ранее неведомыми ей впечатлениями, монахиня без памяти влюбилась в подругу и с каждым днем страсть овладевала ей все сильнее и сильнее, пока как-то раз, набравшись решимости, она, наконец, не призналась возлюбленной в своих чувствах. Последняя однако с негодованием их отвергла, и, испугавшись возможных домогательств, в слезах бросилась бежать прочь от бывшей приятельницы. Не на шутку разозлившись на неверную подругу, монахиня догнала несчастную и столкнула ее с лестницы, в результате чего девушка насмерть разбилась. Угрызений совести преступница, впрочем, не испытала и, хладнокровно отрезав голову своему объекту преклонения, собиралась тайно сохранить ее у себя и таким образом навечно соединиться с возлюбленной. Словами об этом она и завершает свой монолог-молитву, уточняя однако, что не желает прощения и никогда не позволит простить себя ни людям, ни Богу. В этот момент ее настигает Абисс, чтобы навсегда унести в Бездну ее «искаженную» пороком душу.

Третья песня, Yield («Урожай»), рассказывает о дружной фермерской семье, в которой царили мир и гармония, пока юной и симпатичной дочери фермера не случилось, подобно Эл, влюбиться в собственного отца. Судя по всему, девушку, как и героиню Baroque, отвергли и в отчаянии она убила родителя, отрезав ему голову серпом. Затем таким же способом она покончила и со своей матерью, по всей видимости, беременной (в тексте приведены подсчеты падшей дочери (3 - 1 + 1 - 2), которые символизируют число ее жертв. Логично предположить, что если операции вычитания в них означают количество совершенных девушкой убийств, то операция сложения указывает на неожиданное прибавление в семействе). Примечательно, что, несмотря на мрачный сюжет, «живая» постановка песни Yield является чуть ли не самой жизнерадостной и оптимистичной во всем концерте. Возможно, из всех героинь «Элизиума» у жизнелюбивой дочери фермера были самые значительные нарушения в психике, и она попросту не осознавала всю серьезность своих поступков. На это указывает и то, как она легко сравнивает человеческие головы с... яблоками. Однако в любом случае ее история заканчивается идентично двум предыдущим, и героиня попадает в руки явившегося к ней Абисса.
Существует также немного отличная версия трактовки этого сюжета, согласно которой отец не отвергает любовь дочери и даже проводит с ней ночь, так что беременной оказывается не ее мать, а она сама, и потом, не выдержав позора, убивает своего отца и себя, но официальные иллюстрации к альбому не подтверждают эту теорию, поэтому от голословных утверждений я воздержусь.

Sacrifice («Жертва»), четвертая песня «стороны Абисс», заметно выделяется среди остальных, поскольку в центре внимания здесь оказываются не столько любовные отношения, сколько жизнь двух сестер, старшая из которых уродилась набожной дурнушкой, а младшая — ветреной красавицей. Долгое время старшая сестра ненавидела младшую, завидуя ее красоте, и в глубине души желала ей смерти, но, когда девочка в самом деле тяжело заболела и была уже при смерти, старшая сестра раскаялась в своих чувствах и стала молить Бога о выздоровлении ребенка. Вскоре девочка поправилась, и с тех пор две сестры стали неразлучными подругами. Однако случилась другая беда: неизлечимый недуг свел в могилу их мать и забота о младшей сестре полностью легла на плечи старшей. Вынужденная работать днем и ночью и будучи не в состоянии заниматься еще и воспитанием уже взрослеющей девушки, она предоставила младшую сестру самой себе, что и привело к весьма плачевным последствиям.
В один прекрасный день стало известно, что юная красавица забеременела, однако деревенские мужчины категорически отказались признаться в какой-либо связи с ней. Уверенная в непогрешимости своей обожаемой родственницы, старшая сестра решила, что на девушку снизошло Божественное Благословение и она непорочно зачала нового Богомладенца. К сожалению, слухи о произошедшем дошли до ушей церкви и младшую сестру забрали под стражу по обвинению в колдовстве и связи с Дьяволом. Спустя некоторое время, девушку приговорили к сожжению на костре, но перед смертью она все же успела поблагодарить сестру за заботу и заступничество, чем привела последнюю в неописуемую ярость. Направленную, конечно же, не на новоявленную «колдунью», а на мир, погубивший ее.
У концовки этой истории существует два толкования: одно, более вероятное, сводится к тому, что ожесточенная гибелью младшей сестры и личными комплексами, старшая устроила в деревне пожар, в результате которого погибли все ее жители. Другая версия представлена в концертной постановке: увидев как деревенская портниха оскорбляет и избивает ее младшую сестру, разгневанная девушка нападает на женщину, чем вызывает еще большую ненависть окружающих людей к себе и своей беременной сестре. Обеих сестер хватают и приговаривают к аутодафе, но, будучи уже на костре, старшая успевает проклясть деревенских жителей, чем призывает на их голову страшные бедствия, а свою собственную душу (не без помощи Абисса) — обрекает на падение в Ад.
Мне очень нравится Арамари (бывшая участница Sound Horizon, сыгравшая в «Элизиуме» все женские роли) в образе главной героини песни, поэтому вместо mp3 с записью песни я публикую небольшой отрывок из концертной постановки «Элизиума», где представлена вторая версия концовки:

Sound Horizon - Sacrifice, live version.

В последней песне цикла о пяти падших девах, Stardust («Звездная Пыль»), обрисованы любовные переживания молодой актрисы — назовем ее Стеллой**— которую бросил любовник. Стелла, окруженная толпами поклонников, привыкшая жить в славе, почете и богатстве, оказывается не в состоянии смириться с предательством любимого мужчины, и, сравнив себя со своей соперницей, некой женщиной-в-белом по имени Луна, с которой она как-то раз застала свою пассию, и найдя себя намного лучше, однажды решается, наконец, нанести последний визит бывшему любовнику, чтобы раз и навсегда разобраться в их отношениях. Нарядившись в лучшее красное платье и взяв с собой пистолет, она является к нему и напрямую спрашивает, зачем он так подло с ней поступил. Девушка напоминает мужчине о том, как они были счастливы вместе, и пытается убедить его, что, даже если сейчас ее слава померкла и от нее самой, прекрасной сияющей звезды, осталась лишь звездная пыль, она все еще блестит, все еще любит, а значит — единственная составляет идеальную пару для него, человека, удостоившегося ее страсти.
Так и не получив ответа на свои слова, Стелла в отчаянии убивает возлюбленного выстрелом из пистолета, однако в этот же момент, наблюдая, как белая одежда погибшего медленно окрашивается красным, осознает, что, даже отомстив, она уже не способна заглушить боль, принесенную ей изменой. Вторым выстрелом Стелла обрывает свою собственную жизнь, и, как и четверо ее предшественниц, становится частью «свиты» Абисса.

Таковы истории спутниц Абисса на его пути к концу света.
Число «5», как уже было сказано, по всей вероятности, фигурирует в сюжете не случайно. В китайской философии эта цифра символизирует пять стихий (Огонь, Металл, Вода, Дерево, Земля), определяющих основу мироздания, и, если внимательно разбирать тексты песен, в каждой из них можно уловить отсылки к какому-нибудь из означенных пяти элементов: например, кинжал Сорор — это Металл, яблоня фермерской дочки из Yield — Дерево, факел старшей сестры и костер, на котором сожгли младшую, в Sacrifice — Огонь, «жемчужина неправильное формы», то есть запретная страсть героини Baroque — Вода, а земная слава Стеллы — Земля.
Мне удалось также обнаружить интересную эзотерическую символику в Yield — третьей по счету и центральной песне «стороны Абисс». Акцент на словах «третьей» и «центральной» делаю специально: «3» — «середина» при счете до пяти, до нее и после нее следует по две цифры, а именно двумя «двойками» и одной «тройкой» играет Рево в «Элизиуме». Согласно эзотерическому учению, «5» — сакральное число, потому что «3+2» — это союз четного и нечетного, соединяющий Небо и Землю. Также данное сочетание символизирует состояние поиска, поползновения вырваться из оков материального и человека, стремящегося к совершенству. Если учесть, что в «Элизиуме» используется библейская символика, концепция, изложенная выше, неплохо ложится на представленную в альбоме идею поиска Рая (Неба) и попыток его достичь, освободившись от земной тюрьмы.
К слову о библейской символике, в библейской традиции все материи обозначаются числом «4» (четыре истока, вытекающие из Эдемского сада). Когда вторгается пятая сила — это означает торжество природного, материального (инстинктов, страсти) над духовным. А если числа складывать в «обратном» порядке, от меньшего к большему (2 + 3), то получается символ черного мага. «Сторона Абисс» считается перевернутой, Соответственно, если вести отсчет от заключительной песни альбома Eru no Rakuen [→side:A→] («Рай Эл (сторона А)») и опираться на песнюYield как на «ядро» второй части «Элизиума», то выходит как раз данная комбинация Черного мага.
Что касается заключительной песни альбом, Eru no Rakuen [→side:A→] («Рай Эл (сторона А)»), то она объединяет в себе две стороны «Элизиума». Мы видим Эл, свободно разгуливающую по Раю и радующуюся своему счастью, однако в какой-то момент девочке начинает казаться, что кто-то поблизости плачет. Спустя миг, она догадывается, что это ее собственные слезы: тогда Рай меркнет и Абисс, наконец, настигает свою дочь. К Эл приходит понимание, что Элизиум, которого она всегда желала, — запретная и недосягаемая мечта. Посмев протянуть к ней руку, Эл совершила смертный грех, и теперь, наконец пробудившись от сладостной иллюзии и видя вокруг пустое пространство и темные лица других «Ев», Эл вынуждена осознать себя объятой Бездной, в которой ей суждено пребывать вечно.
Так заканчивается «Элизиум».
На мой взгляд, из всех альбомов Sound Horizon «Элизиум» — наиболее сложный для понимания, поэтому интерпретаций к нему можно составлять бесчисленное множество. Я постарался подробно изложить свою личную точку зрения относительно данного произведения Рево, но, боюсь, что и это — лишь малая толика всего, что заложено в текстах песен.


Бред то иль грёзы? И чьи? Кто бы знал... Где их начало, где будет финал?
Кто бы руки ни подал ей, она не замечала, спускаясь до дна...
Утомлена, Эл рыдает одна, бед и лишений Эл хватит сполна;
Гаснет надежда, лишь жаждет она пасть, улыбаясь, до самого дна...

Грезы, обернувшиеся кошмарами; Роман, повествующий о падении нравов;
Горечь рожденного лишь затем, чтобы принять страдание;
Врата Четвертого Горизонта, раскрытые бесчисленное множество раз, -
Имя этому Раю — «Элизиум», но зовется он также… «Бездной».***

* Baroque — от итал. barocco («порочный», «распущенный», «склонный к излишествам»)
** Stella — в пер. с итал. и лат. «звезда»
*** Eru no Rakuen [→side:A→], перевод текста с японского оригинала by me и Айлинн.

Art © White Datura.

@темы: Чужие миры, Sound Horizon

---

Rakuen Paredo he youkoso!

Я, оказывается, настолько всерьез увлекся работами Sound Horizon, что вот уже несколько лет мне не надоедает ломать голову над текстами «Элизиума» в попытке составить более-менее достоверную интерпретацию главных сюжетных линий этой истории. Однако... Oh well, the more I try to understand, more I think Revo is trolling me. ©
«Элизиум» (Elysion) — детище известной в Японии музыкальной группы Sound Horizon, возглавляемой талантливым композитором, актером, продюсером, поэтом и музыкантом Рево. Подобно другим альбомам означенного коллектива, представляет собой набор взаимосвязанных песен, образующих небольшую историю-головоломку. Поскольку у «Элизиума» есть две «стороны» [side E (Эл) и side А (Абисс)], то и интерпретировать его можно двояко: как зарисовку о последних моментах жизни умирающей от болезни девочки, одержимой иллюзией Рая, или как повесть о таинственном Человеке-в-Маске, уводящем в Бездну.
В сообществе, посвященном творчеству Рево, опубликован довольно подробный обзор данного альбома, написанный Kagamine_Len. Желающим ознакомиться с содержанием «Элизиума», если таковые будут, рекомендую его прочесть. Мне, в свою очередь, хотелось бы, ориентируясь на мнение зарубежных коллег, предоставить немного другую трактовку.
Стоит начать, пожалуй, со «стороны Эл». Эл — центральный образ «Элизиума», болезненная девочка, горячо любящая своего отца, Абисса (он же Человек-в-Маске).
В первой песне, Eru no Rakuen [→side:E→] («Рай Эл»), рассказывается о том, как накануне своего восьмого дня рождения тяжело больная Эл, предчувствуя скорую смерть, просит Абисса подарить ей в честь праздника «книгу с картинками», мечту всей ее недолгой жизни. Любящий отец отправляется на поиски заветного тома, однако в пути с ним случается несчастье, и, вернувшись домой смертельно раненным, он испускает дух у ног больной дочери. Эл, доживающая уже свои последние дни, к тому времени впадает в безумие, и, не осознавая, что ее любимый «папа» мертв, начинает, взывая к сюжетам из книги, задавать ему вопросы о том, как выглядит Рай и будут ли они там вместе.
Книга — один из ключевых элементов истории. Скорее всего, она существовала только в воображении Эл (у Абисса не было средств на покупку подарков для дочери) и воплощала собой мироощущение девочки под видом сказочных образов.

Eru no Ehon [Majou to Lafurenze] («Книга Эл: Ведьма и Лафрензия») повествует об одном из этих образов, Лафрензии — девице, вылитой копии Эл, подобранной в лесу и воспитанной старой ведьмой — стражем границы между миром живых и миром мертвых (из Märchen, другого произведения Sound Horizon, известно, что Лафрензия — дочь Спящей Красавицы и Прекрасного Принца). Согласно тексту песни, когда для ведьмы настало время умирать, она позвала к себе Лафрензию и завещала ей свои обязанности, дав приемной дочери строгий наказ не подпускать к себе ни одного мужчину, поскольку девственность Лафрензии являлась ключом к запретным вратам Элизиума, мира мертвых. Однако ветреная девушка довольно скоро забыла слова наставницы и, повстречавшись однажды со сладкоголосым певцом Орфеем и впервые влюбившись, в порыве страсти отдалась ему, вследствие чего двери Элизиума открылись. Это и было нужно Орфею, который пробрался к границе мира мертвых вовсе не ради Лафрензии, но с целью увести домой свою умершую возлюбленную Эвридику. Разгневанная ложью певца Лафрензия наслала на Орфея проклятие, помешав ему спасти любимую. Тем история и закончилась.
Существует мнение, что Эл — плод любовной связи между Лафрензией и Орфеем, а Абисс — сам Орфей. Смутным намеком на этот факт, вероятно, может являться короткий монолог Абисса в начале Eru no Rakuen о том, что Эл — ребёнок, рожденный от нелюбимой женщины. Но, говоря по чести, я не разделяю эту теорию и думаю, что в песне просто преподносится история об открытии Рая такой, какой ее представляла или знала Эл. Вероятно, Эл был свойственен так называемый «комплекс Электры», и, испытывая некоторое подобие влюбленности по отношению к отцу, она видела себя на месте Лафрензии, а Абисса — в роли Орфея, предавшего ее и бросившего на произвол судьбы.

Eru no Ehon [Fuebuki Otoko to Parade] («Книга Эл: Флейтист и Парад») — второй образ из «книги с картинками», являющийся, скорее всего, уже посмертным видением Эл. Ей представляется, что она сидит на плече у Абисса и наблюдает, как он шествует по дороге в неизвестном направлении, играя на флейте «райскую мелодию» и приглашая в Рай заблудшие души. Особое место среди приглашенных отводится пяти таинственным девушкам, которые награждаются в песне следующими эпитетами:
— Девочка, верившая в Ковчег (Ark);
— Дева, хранившая в сердце порок, будто бесценную жемчужину (Baroque);
— Дочь, сорвавшая неверный плод и сгубившая древо (Yield);
— Старшая сестра, принесшая в жертву младшую (Sacrifice);
— Женщина, заставившая осколки звезды плясать и сиять (Stardust).
Как можно заметить, начальные буквы «прозвищ» пяти участниц Райского Парада составляют слово Abyss (в пер. с анг. «бездна»), словно намекая таким образом на всю иллюзорность чудной процессии. «Добро пожаловать на Райский Парад»! — возвещает Абисс, но внимательный слушатель уже знает, что, открывая путь грешникам, звонкая флейта Человека-В-Маске, подобно флейте Гамельнского крысолова, в действительности ведет не в Рай, но в Бездну.

Еще одна песня «стороны Эл», Eru no Shōzō («Портрет Эл»), по всей вероятности, обращает нас к прошлому Абисса в представлении его дочери.
Скитаясь по лесу, юный Абисс однажды забрел в старый заброшенный дом и обнаружил там портрет некой красивой девочки по имени Элис. Без памяти в нее влюбившись, он отправился путешествовать по свету в надежде отыскать прекрасную незнакомку, однако его поиски не увенчались успехом и юноша вернулся в родные края ни с чем. Спустя годы, по странному стечению обстоятельств, его собственная дочь родилась очень похожей на девочку с портрета, поэтому на протяжении всей оставшейся жизни Абисс видел в Эл свою дорогую Элис.
Стоит обратить внимание на тот факт, что на портрете было детским почерком подписано «Моей любимой дочери на восьмой День Рождения» — не было ли это послание самой Эл своему будущему Отцу? Рево сравнивает Абисса и Эл с библейскими Адамом и Евой, характеризуя их отношения как «портрет любви и ненависти», так что, судя по всему, между отцом и дочерью имела место быть не просто привязанность, но самая настоящая страсть.

Последняя песня «стороны Эл» Eru no Tenbin («Две Чаши Весов Эл») посвящена Абиссу и описывает его жизнь с точки зрения преступлений, совершенных им ради больной дочери. Не имея ни гроша за душой и стремясь раздобыть деньги на покупку ко Дню Рождения Эл столь желанной книги, Абисс был вынужден вступить на путь грабителя и убийцы. Он не щадил ни женщин, ни инвалидов, ни стариков, ни себя, даже готов был продать душу самому Дьяволу, только бы Эл была счастлива. Однако судьба распорядилась иначе, и однажды, во время нападения на свадебную процессию (отсылка к песне Yorokobi to Kanashimi no Budoushu с альбома «Роман»), Абисс был смертельно ранен кинжалом невесты, потерявшей в стычке жениха. Произошло сие печальное событие как раз накануне дня рождения Эл, так что все, что в итоге сумел сделать злополучный отец для именинницы — это приползти домой и умереть, едва переступив порог, в ее собственные последние минуты.


О посмертной участи Абисса, второй центральной фигуры «Элизиума», рассказывает другая часть альбома — «сторона Абисс». Но ей, пожалуй, стоит посвятить отдельный обзор.

Art © White Datura.

@темы: Чужие миры, Sound Horizon

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Алиса (зарисовка)

Я знаю ее много лет. Алиса — невинная душа: у нее светлые голубые глаза, тонкие руки и детская улыбка. Когда она входит в мой дом — нет, не входит, но проскальзывает, подобно тени, — и окидывает ласковым взглядом прихожую, совсем не замечая пыль на старом комоде или паутину в дальнем углу, зато называя по имени каждый цветок на подоконнике, помня каждую мою картину, клянусь, я хочу убить ее за эту непрошеную нежность.
Я подхожу, пряча за спиной кухонный нож, грубо беру ее за руку и мысленно представляю, с каким наслаждением я могу вонзить ей в сердце холодное лезвие, прямо сейчас, навеки прервав череду нежеланных визитов, но нет, она побеждает меня своим благодушным, дерзким взором и я отступаю, словно злой дух перед крестом.
— У тебя доброе сердце, — мягко повторяет Алиса, отводя мою руку. — Зачем ты пытаешься казаться жестокой?
«Да что ты знаешь обо мне, тряпичная кукла!» — хочу вцепиться в горло, крикнуть, в голове проносятся бесчисленные оскорбления и угрозы, но, выдавливая не улыбку — оскал, я нахожу в себе силы не отвечать. Я на минуту прижимаю ее к стене: от сильного толчка из ее волос выпадает роза, но она молчит, не сопротивляется, лишь вопрошающе смотрит — о, как я ненавижу этот вызывающе невинный взгляд — покорно ждет удара, и я чувствую, чувствую, что она гораздо сильнее меня в своей слабости. И снова отступаю.
— Ты скучная, Алиса…
— Разве? Тебе ведь весело со мной.
На ее губах застывает таинственная улыбка — та, что когда-то изобразил Леонардо да Винчи на устах Джоконды, и я покорно протягиваю ей книгу со стихами, за которой она пришла ко мне. Тогда мы расстаемся.
Когда она уходит, я каждый раз устало падаю в кресло и долго думаю. Нервно тикают часы, нервно бьется мое сердце…
«Ты добрая. Я смотрела в твои глаза и видела боль. Ты идешь против всего мира, а мне хочется умолять: „Не сломайся! Ведь у тебя хрупкое сердце“», — вновь и вновь слышатся в предвечерних сумерках мне ее слова, и я в бессильной злобе ударяю по стене, разбиваю в кровь руки, кусаю губы, чтоб только на них не играла улыбка, полная той же непрошеной нежности.
Завтра Алиса придет снова, и я обещаю себе, что в этот раз точно убью ее.
В уме я перебираю множество способов — вот я душу ее веревкой, вот я подсыпаю яд в еще не остывший чай, вот я касаюсь кинжалом нежной кожи на ее шее.
Но я знаю, что проиграю Алисе, так и не начав борьбы.
Каждый раз, когда я буду убивать ее, я отступлю.
Потому что только она одна говорит, что у меня хрупкое сердце.

@темы: Вначале было Слово..., Из праха сотворенное

---

Пером и кистью

Тень:

Сова:

@темы: Из праха сотворенное

---

Герой

У меня пять часов, чтоб спасти этот мир.
Кто-то нервно звонит в дверь соседской квартиры,
Это все — эпизод неудачной сатиры,
Что придумал народов давнишний кумир,
То есть Бог.

Он казался мне скользкой холодной рукой,
Я страшился заветов Его с колыбели,
«Ну, смирись же!» — мне в окна вороны скрипели,
Я боялся их больше молвы за спиной.
«Ну, смирись…»

А сегодня толкуют, что Бог — это я,
Мне возносят молитвы как древней иконе,
Мне бросают дары и хвалу на перроне,
А в газетах строчат снова тонны вранья:
«Наш пророк…

Ты герой, ты же знаешь все тайны небес!»
У меня сто агентов, и каждый за злато,
Как Иуда мне служит до часа расплаты,
Я и правда силен как слепой Ахиллес!
«Ах, смирись…»

Я считался и магом, и грязным вором,
И убийцей, и психом, и даже блаженным,
А теперь мир, на грани кровавой геенны,
Столь нелепо поддержку находит в чужом.
Я герой!

Так устал, пять часов ожидая конца…
Я смотрел, как огонь поглощает деревья
Как последние люди горят как поленья
И ступал в темноту с любопытством юнца.
Я домой…

«Он бы мог, без сомненья, спасти этот мир,
У героев есть власть над устройством Вселенной,
Но, наверно, его погубили изменой…» —
Новой расы расскажет потом командир
Про мой мир.

@темы: Вначале было Слово..., Из праха сотворенное

---

Insécta

Образ, адресованный Zato:

@темы: Из праха сотворенное

---

Синяя Птица

...я запоминала лица людей, которые вместе с девочкой видели знамение. Только благодаря им она успела заметить его и осознать – благодаря им, поражённым, задирающим головы и указывающим пальцами вверх. Туда, где впервые за долгие годы, прошедшие под властью безумца, показалось голубое небо. Тучи, где-то свинцовые, где-то дымные, где-то грязно-белёсые, расступились, создавая ясный контур и обнажая волшебный силуэт.
Синяя птица – такая сильная и такая беззащитная. Это и было то, что я, собрав все свои силы, сумела создать для тебя. Чудесное видение, истинную суть которого до конца понять могла только ты.

Айлинн

@темы: Illusion and dream, Из праха сотворенное

---

Neverending Story

Башня Слоновой Кости
Манит огнем надежды:
Голос ты слышишь нежный,
Да словно бы шепчет нежить —
Может, тебе назло льстит?

Может, змеиный шепот
Хочет проникнуть в мысли,
Чтобы сомненья грызли?
Да рушил десятки жизней
Вечный на судьбы ропот?

В мир бы явилась Небыль
Или Ничто — как хочешь, —
Мраком последней ночи,
Да чтобы беду пророчить,
Боль и конец нелепый.

Сила твоих желаний
Стала бы здесь бессильна,
Ты потерял бы имя
Да память, чьим был ты сыном,
Шаг не дойдя до грани.

Шаг не дойдя до Рая.
Мог бы ты стать храбрее,
Мог. Только трус не смеет,
Да щурятся хитро змеи,
Тихо толкая к краю.

Долг неизбежно взыщут:
Золотоокой взгляда
Между мечтой и Адом
Да, бойся ты пуще яда -
Плети наестся нищий.

Вот твой последний выбор —
Только одно желанье.
Ты простираешь длани,
Да змей тебя соблазняет,
Бой навсегда проигран.

В Небыль ведут все дверцы,
Светит фальшиво солнце,
Каждый там остается.
Да только один найдется —
Небыль наделит сердцем.

@темы: Чужие миры, Вначале было Слово..., Из праха сотворенное

---

Тайна

За чей грех я плачу,
Если мне не дано
Ни лица, ни телес.
И имя - ничье.
Я прах, я ничто.
Я живу...

@темы: Вначале было Слово..., Из праха сотворенное